Астраханские врачи по-новому взглянули на лечение коронавируса – отказались от повсеместного применения аппаратов ИВЛ. И решение оказалось эффективным. Во главе революционного процесса стоял известный по всей России специалист – руководитель службы анестезиологии и реанимации Александро-Мариинской больницы, главный внештатный анестезиолог-реаниматолог минздрава Астраханской области, заслуженный врач РФ, профессор Ираклий Китиашвили.

Сила – в единстве духа

- Ираклий Зурабович, как работается в тяжёлое коронавирусное время? Как вы лично и коллектив перенесли 2020 год?

- Нам было очень трудно. Но вместе с тем – интересно. Этот год нам преподнёс сложности не для того, чтобы отчаиваться, а для того, чтобы мобилизовать все силы, вспомнить академические знания и очень широко и глубоко, в полном объёме использовать их в критических ситуациях.

В наше отделение анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии пациенты всегда попадают в тяжёлом и крайне тяжёлом состоянии. Нас этим не удивишь. Но ковидные истории – это немного другое. Инфекция протекает тяжело, непредсказуемо. Иногда бывает, проводишь лечение, интенсивную терапию пациентов, и всё будто впустую – болезнь течёт по-своему.

Но, в то же время, с ковидом связано больше паники, чем он того заслуживает. Вопреки неформально распространяемой информации, он не убивает человека. Просто он протекает сложнее у пациентов с сопутствующими заболеваниями, с которыми они жили ещё до инфицирования.

- Что стало залогом успеха в борьбе с пандемией?

- Командная работа. Наши врачи, медсёстры и санитары все хорошо подготовленные. И у нас единый дух.

- Какой?

- Нас объединяет сочувствие. Просто так реаниматологами не становятся: есть определённая каста людей, которая очень трепетно относится к человеческим страданиям. Чего боится человек в своей жизни? Боли и смерти. А вы представляете, какое сочетание у нас в профессии? Анестезиолог, который обезболивает – то есть купирует болевой синдром, и реаниматолог, который возвращает с Божьей помощью человека в терминальном (критическом) состоянии к жизни. Невозможно стать анестезиологом-реаниматологом, если у человека отсутствует любовь к людям, сочувствие и ответственность.

С семи лет в операционной

- Какой случай за 25 лет карьеры вам запомнился больше всего?

- Заканчивалось дежурство, и тут – пациент с 25 ножевыми ранениями в состоянии клинической смерти. Операция шла около восьми часов. Мы перелили 36 литров жидкости, чтобы восполнить кровопотерю.

- Как вы переносите такие психологические нагрузки?

- Это общеизвестный факт, что может наступить профессиональное выгорание. Но каждый новый случай стимулирует. Например, в прошлом году мы выписали домой пациентку, которая после ДТП полтора месяца находилась в коме. Когда вы спасли жизнь человеку и потом видите его гуляющим по территории больницы, когда он звонит вам после выписки, создаётся впечатление, что медицина всесильна. И это самая большая награда для врача!

- И, должно быть, вы осознанно выбрали свою специальность – как говорится, по любви.

- Я с детства мечтал попасть в операционную. И родители позаботились об этом. Я был невысокий – маленький такой семилетний ребёнок. Мне организовали подставочку, дали халат – до пола, конечно. И я должен был следить за хирургом.

Но вошёл анестезиолог... Пациент был с перфоративной язвенной болезнью – с кровотечением. И прежде, чем начать наркоз, нужно было поставить зонд, промыть желудок до чистых вод. Мне так понравились движения рук анестезиолога – плавные, красивые! Я был поражён! Спрыгнул, переставил подставочку и больше не отрывал от него глаз. А вечером, дома сказал: «Стану только анестезиологом».

Смелость пойти против

- Вы выдвинули теорию о том, что искусственная вентиляция лёгких не всегда эффективна при ковиде…

- 16 апреля ковидный госпиталь при Александровской больнице принял первого реанимационного пациента. Я хорошо его помню. У него была очень низкая сатурация. Такие лабораторные параметры являются показанием для перевода на ИВЛ – для протезирования дыхательной функции. Но клиническая картина этому противоречила! У пациента не было чувства нехватки воздуха и элементов энцефалопатии – когда на фоне кислородного голодания человек неправильно отвечает на вопросы, не ориентируется во времени и пространстве.

- И что вы предприняли?

- Вопреки всем протоколам и методическим рекомендациям, мы применили вспомогательную высокопоточную вентиляцию, специализированные варианты подачи кислорода, тем самым сохранив физиологические механизмы дыхания. И до сих пор мы используем терапию, направленную на повышение концентрации кислорода в организме и улучшение газообмена.

- В чем же минус ИВЛ при ковиде?

- Искусственное – неестественно. ИВЛ нарушает естественные механизмы как дыхания, так и кровообращения. Работает немного другой механизм: ковид – это не истинная пневмония.

- Можно сказать, что идеи астраханских врачей повлияли в целом на способ лечения ковида?

- Да, мы доказали, что не всех ковидных пациентов надо переводить на ИВЛ. Именно сохраняя естественные физиологические механизмы дыхания и применяя индивидуальный подход к пациентам, мы сохранили очень многим жизнь. И теперь все, спустя восемь-девять месяцев, смело стали говорить, что ИВЛ не совсем оправдана.

«Призвание» за ксенон

- В вашей карьере и раньше, в докоронавирусные времена были открытия. Вы даже получили главную для российских врачей премию «Призвание».

- Да, причём тогда мы, анестезиологи, впервые были награждены в номинации «За создание нового направления в медицине». Наш многолетний труд был посвящён ингаляционным методам анестезии – ксенону и его применению в интраоперационном периоде у пациентов хирургического профиля. С московскими коллегами мы клинически апробировали медицинский ксенон, и в результате он был допущен к использованию в практическом здравоохранении. Астрахань стала вторым городом после Москвы, где успешно применили ксенон.

- Почему вы заинтересовались именно ксеноном?

- Он не вызывает никаких побочных эффектов и осложнений, потому что он природный – его получают из воздуха, мы ежесекундно соприкасаемся с ним.

- А вообще, в каком направлении развивается сфера анестезиологии и реаниматологии?

- Если вспомнить историю, с 1950-х годов в общей хирургии начали проводить очень сложные операции, но была высокая смертность пациентов в интраоперационном и послеоперационном периоде. Сейчас же операции такого объёма, характера и сложности протекают без всяких проблем, и выживаемость очень высокая. Потому что анестезия всё лучше и лучше защищает человека от болевого шока. А в послеоперационном периоде анестезиологи научились так проводить интенсивную терапию, что значительно реже возникают осложнения. Тем самым развитие анестезиологии позволяет развиваться и общехирургическому направлению.

- Вы находите время на общение с молодёжью на общественных началах – проводите круглые столы, лекции, встречи. Что вам это даёт?

- Мне нравится общаться с молодёжью. Студенты-медики за время обучения проходят порядка 70 кафедр. У многих разбегаются глаза, они не знают, куда идти. А такая коммуникация является основой для выбора будущей специальности.

Стимул трудиться ещё больше

- За большой вклад в борьбу с коронавирусом вас наградили президентской грамотой. Какие впечатления?

- Это не только моя награда. Это награда всей нашей команды – всех наших авангардных и профессиональных докторов и медсестёр. Без них я – как парус без ветра, как дирижёр без оркестра. И на каждом этапе моей жизни, если отмечают мой труд или командный труд, я дальше ещё больше стараюсь, чтобы ещё больше соответствовать такой высокой оценке моего труда.

- В СМИ много пишут о странных проявлениях коронавирусной инфекции, вплоть до нарушений психики. Как вы думаете, с чем они связаны?

- Это интоксикация. Вирус в любом случае оказывает токсическое воздействие на организм и, в частности, на структуры головного мозга. Поэтому, если у человека есть не совсем адекватные поведенческие реакции, это оправдано. Ещё есть такое осложнение, как «ковидный хвост»: постковидные симптомы могут сохраняться некоторое время и даже может возникнуть астенический синдром, когда человеку приходиться постепенно возвращаться к привычному образу жизни.

- Какие у вас прогнозы по поводу истории с ковидом? Он останется с нами?

- Первый вариант – у человечества сформируется стойкий иммунитет на клеточном уровне – в субструктурах, запоминающих инфекцию надолго, и микроорганизм потеряет интерес. Второй – вакцинация.

В истории было огромное количество страшных болезней, а сейчас мы о них даже не вспоминаем. Человеческий организм умнее любых вирусов и бактерий, которые пытаются с ним побороться. Поэтому со временем человек всё-таки выходит победителем.