news-preview

Сергей Безруков: «Перестать волноваться – беда для актёра»

Фото: Сергей Иванов

Дата: 09 сентября 2018 Место: Астрахань - Москва Автор: Людмила Кочина Опубликовано: «Газета ВОЛГА», «АиФ-Астрахань»

Астраханские театры – оперы и балета и драматический – попали в число тех, куда приехал на гастроли Московский Губернский театр. Он начал свою историю в 2013 году путём слияния двух подмосковных храмов Мельпомены, с тех пор художественный руководитель молодого коллектива – народный артист России Сергей Безруков. Журналисты смогли побеседовать с ним: пресс-конференция длилась почти час, хотя звёздный худрук торопился на репетицию (нужно было не только «прогнать» спектакль «Вишнёвый сад», но и скорректировать декорации – сцена в гостях оказалась раза в три больше домашней).

Сойти с ума на сцене

- Сергей Витальевич, поделитесь, пожалуйста, первыми впечатлениями от Астрахани?

- В этом году у нашего театра юбилей. Так что, получается, в год пятилетия Московского губернского театра мы приехали не куда-нибудь, а в Астрахань. Астраханский зритель – это долгожданный зритель. Мы знаем, как здесь любят артистов. Играем с вашим земляком. Это Дима Дюжев. Имею в виду спектакль «Нашла коса на камень». Хотя в нём он выступает в качестве «варяга» – приглашённого артиста, он влился в нашу труппу, мы его очень ценим и любим, о нём только лестные слова. Димка замечательный, уникальный, потрясающий. В астраханском оперном театре я впервые. В таком культурном шоке! Для меня это просто дворец. Играть здесь одно удовольствие. Сфотографировал сцену – в нашем театре она меньше раза в три, отправил своим родным и любимым. Они мне сказали: «Это дворец?». «Нет, – ответил я, – это театр». «Это дворец», – возразили они. «Да, это дворец, но это театр».

- Каковы особенности Московского губернского театра и его репертуара? Какими принципами вы руководствуетесь?

- Хотя поставил много спектаклей в родном театре, не стремлюсь быть главным режиссёром. Самое важное – чтобы было много разных режиссёров и жанров. У нас свой оркестр из 70 инструментов: для меня очень важно, чтобы на сцене была живая музыка. Главное направление – традиции русского психологического театра. Поэтому для меня артист на сцене – это тот, кто не жалеет себя, рвёт душу свою и проникается жизнью своего героя настолько, что порой становится страшно за артистов, потому что они «сходят с ума» на сцене. Я это только приветствую. Если в итоге зритель задумается не только о персонаже, но и о себе, если что-то о себе поймёт, разберётся в самом себе – это наша победа.

- Какой спектакль является визитной карточной вашего театра?

- Первый спектакль, который я сделал в Московском губернском театре, – «Нашла коса на камень». Соединил несколько пьес Островского и сделал свою инсценировку – огромный мир Островского. Его высоко оценили даже такие серьёзные люди, как островсковеды. Этим спектаклем я хотел подружить труппу. Дело в том, что я объединял два театра, мы прошли две реорганизации. Люди, знающие это страшное слово, меня поймут. Две труппы, которые между собой дружили, и не очень дружили, и совсем не дружили. А мне нужно было сделать так, чтобы они стали единым коллективом.

Не дойти бы до «Фиксиков»

- Первый пункт программы гастролей в Астрахани – спектакль «Вишнёвый сад», где вы выступаете в качестве режиссёра. Как начиналась работа над ним?

- Сначала мы сделали эскиз в Любимовке. Это был большой спектакль на природе, в музее-усадьбе Станиславского, там, где Чехов придумал «Вишнёвый сад». Актёры чувствовали себя абсолютно реально в живых декорациях. Здесь Чехов гостил, когда приехал к Станиславскому. А у нас на веранде этого дома Лопахин сидит и ждёт Раневскую. Знаете, как было интересно? А потом нужно было думать, как это перенести на сцену – взрастить на ней настоящий вишнёвый сад с травой и деревьями.

- Когда Станиславский ставил «Вишнёвый сад», взял себе роль Гаева. Вы в этом спектакле не играете. Сложно совмещать или просто ни к чему?

- Честно признаюсь: это сложно. Такой опыт был – «Сон разума», фантасмагория по «Запискам сумасшедшего» Гоголя. Ставил со своим дублёром, потом входил в спектакль. И я чуть не сломал голову: одно дело – видеть картинку со стороны, другое – уже изнутри. Просто потерялся. Например, там много акробатических трюков. На одном трюке я чуть не сорвался. Когда смотрел на дублёра, всё осознавалось иначе. Когда я сам повис над сценой, подумал: зачем я это придумал, как он вообще это терпел?

- Ещё одна ваша роль в Московском губернском театре – Джон Сильвер в «Острове сокровищ». Что, на ваш взгляд, нужно показывать детям?

- Кстати, очень люблю эту роль. Разбойники мне вообще нравятся, люблю играть бандитов. Когда мы на комиссии программы «Театр – детям» рассматриваем названия из заявки, порой приходим в ужас. Притом, что есть изобилие детской классики – отечественной, зарубежной. На ней вросло не одно поколение. Почему бы не вернуться к ней? В ней всё заложено, все базовые истины. Стараемся выделять и поддерживать те постановки, которые используют классику. «Фиксики» – это неплохо. Но, если честно, не хотелось бы до «Фиксиков» дойти.

Театр как вечное искусство

- Конкуренция высока, а театр молод. Тем не менее, он востребован и в России, а ближнем зарубежье. В чём секрет успеха?

- Нельзя быть художественными руководителем номинально. Труппа должна верить в меня как в художественного руководителя. В ином случае артисты начнут поглядывать на сторону. Чтобы этого не происходило, нужно постоянно доказывать. Это очень трудно. Каждый раз ты идёшь как на Голгофу, понимаешь, что провалом ты подставишь артистов. Поэтому каждый раз я спрашиваю с себя: ты даёшь им роль, ты должен быть уверен в успехе, в том, что они это сделают, и, конечно, ты требуешь от них, чтобы был результат.

- В интервью вы часто признаётесь в любви своей труппе. Как не разбаловать, не перехвалить? И что для вас вообще значит эта деятельность – быть худруком театра? Может быть, есть какая-то личная миссия, цель?

- Мы не федеральный театр, но о нас знают, нас «заказывают»: когда тебя хотят посмотреть, когда все мечтают, чтобы к ним приехал Московский губернский театр – это приятно. Когда твои артисты снимаются напропалую и им сложно успеть на репетицию – это тоже конечно приятно. У меня правило: я разрешаю всем артистам сниматься. Другое дело, что я каждый раз пытаюсь доказать: «Друзья, вы востребованы, прекрасно, постарайтесь, чтобы господа киношники научились уважать театр, потому что театр – это вечная история, это искусство вечное, кто бы что ни говорил». Скорее, кино висит на волоске: технологии идут вперёд и в конечном итоге, может быть, нас заменят «аватары», которые будут выполнять любую волю и которым не будет нужен перерыв на обед. Технологии, технологии – страшно. Боремся за наше кино, чтобы оно было умное, чтобы зритель развивался, снимается много сериалов. Но сериал чем отличается от работы в театре? Нет возможности долго репетировать. Раньше съёмочные группы могли позволить себе длительные погружения. А сейчас представляете, какой объём выработки в день? Репетиция и одновременно съёмка. Хорошая театральная закалка помогает в этом ритме играть на достойном уровне. В театре есть возможность сходить с ума иногда в буквальном смысле – когда тебя уже трясёт от того, что что-то не получается. Есть возможность пробовать, ошибаться, оттачивать роль недели, месяцы. Поэтому мы артистам говорим: «Ребята, любите театр, он для нашей профессии – кино нас использует». Уважаю артистов, которые снимаются в кино, но не предают театр. Потому что я сам театральный артист и люблю театр, и ему предан. Театру я посвящаю полжизни.

- У вас бешеный ритм – помимо театра и кино ещё музыка. Где вы черпаете вдохновение?

- В гастролях. Приезжать в другой город – это то самое неповторимое волнение: а примут ли здесь? Это тот самый драйв, который даёт тебе возможность не устать, не заскучать. Волнение. Потерять его – беда для актёрской профессии. Надо волноваться обязательно. «Я уже не волнуюсь», – это страшно. Ты не проникнешься эмоциями, историей своего персонажа, не станешь им жить – потому что ничего не отзывается. И тогда пойдёт фальшивая игра, ты начнёшь изображать то, что ты должен чувствовать по-настоящему на сцене. В гастролях актёрская жизнь. На них по-другому ощущается мера ответственности. «Нас ждут», – в этом хорошее настроение актёров.