Название этого небольшого городка знакомо почти каждому. «Чернобыль» – и сразу же представляется город-призрак Припять в непосредственной близости от атомной электростанции. И многокилометровая зона отчуждения, где практически нереально встретить человека. Последствия радиации. 

Начало конца?

Однажды, ещё на заре журналистской деятельности, около 10 назад мне довелось побывать в гостях у астраханских ликвидаторов. Трёх из тех многих героев, кто тогда, в 1986 году, спас нас от атомной угрозы ценой своего здоровья. А кто-то и пожертвовал жизнью…

Я думала, что в офисе астраханского отделения союза «Чернобыль» меня встретят угрюмые пожилые мужчины. Но ликвидаторы оказались энергичными и молодыми душой: серьёзный Ильдар Рафиков, задумчивый Станислав Волченко и весёлый Сергей Щёлкин. Они много шутили. На лицах играли легкие улыбки, как будто ничего страшного в их жизни и не было. Но выдавали глаза… Во взглядах сквозила грусть.

- В ночь на 26 апреля 1986 года на Чернобыльской АЭС произошла крупнейшая техногенная катастрофа XX века, – начал беседу с официальных данных Ильдар Рафиков. – Взрывы почти полностью разрушили атомный реактор. Пожарные приняли на себя первый удар. Полыхавший на станции огонь они потушили к утру. Многие потом ушли из жизни.

На ликвидацию аварии бросили силы со всего Советского Союза. Из Астраханской области в заражённую местность выехали 1 320 человек. Большинство мобилизовали через военкоматы. Как правило, это были люди от 30 до 45 лет, имеющие семью и двоих детей, – о возможных для организма последствиях догадывались уже тогда.

Первое впечатление

Скоро чернобыльцы забыли об условностях, разговор пошёл в неформальном русле.

- Первые ощущения, когда мы прибыли на место, – нереальность происходящего. Мёртвый город, крест-накрест забитые почта, телеграф… Все это производило гнетущее впечатление. По дороге на АЭС – целая система пересадок, переодеваний, санпропускников, – рассказывал Сергей Щёлкин.

Атомную станцию эти люди раньше в глаза не видели. Территория – огромная, и на ней не встретишь ни одного улыбающегося лица. Все в масках, все напряжены, независимо от должностей и выполняемых обязанностей. Вмиг менялись ценности: деньги казались просто бумагой, на первом месте стояли уважение и человеческие взаимоотношения. За короткое время выяснялось, кто есть кто. Как через сито просеивается мука: пыль проскальзывает сквозь решётку и только твердые частицы остаются на поверхности.

- Мы понимали, что находиться здесь опасно, но на то мы и мужики, чтобы защищать свою страну, – спустя годы со смехом говорил Сергей Константинович.

- И без участия в операции хотелось жить, а сейчас – тем более, – подхватил Ильдар Рафиков.

Разделение труда

Целью №1 в Чернобыле были расчистка территории, а потом возведение объекта «Укрытие» над реактором. Задачи же ставились по ходу дела. Человечество впервые столкнулось с подобной аварией. Существовали только теоретические понятия о ликвидации последствий.

Работами на АЭС руководила правительственная комиссия из лучших химиков и физиков страны. Важно было снизить радиоактивные выбросы и предотвратить новый взрыв.

Ильдар Исхакович занимался сваркой на стыке третьего и четвертого энергоблоков:

- Мы отделяли помещения с реакторами друг от друга. Закрывали щель металлом, около хранилища отходов варили 8-тонный нащельник, поднимали его краном, устанавливали и освобождали захваты.

Люди находились в опасной зоне по очереди: кто по 15 минут, кто по 10. Иногда время шло на секунды.

- Я, например, работал 40 секунд, – продолжал Рафиков. – Захожу на место, маску надеваю, держак в руки, две прихватки кладу и назад.

Все передвижения по площадке АЭС совершали бегом и только по дорожке, проложенной химразведкой. В сторону от установленных флажков – ни шагу.

Дел невпроворот

Масштабы работы, которую предстояло выполнить, были невероятными. На новый день у каждого ликвидатора была новая задача и зачастую не одна. Вечером планы корректировали, наутро выезжали на место и выполняли намеченное.

- Кто-то в зданиях радиоактивный фон смывал, кто-то свинцевал помещение третьего блока. Всё необходимое поставляли не на машинах – на поездах. Мы занимались монтажом и демонтажем железнодорожных путей, – вспоминает Сергей Щёлкин.

Тем временем радиационная угроза дамокловым мечом нависла над всей приднепровской Украиной. После весеннего разлива рек на следующий 1987 год заражённые выбросы со стопроцентной вероятностью попали бы в Днепр: Чернобыльская АЭС находится на берегу его притока Припяти. Гидротехники вычислили места, где будет самый большой сбор воды. В сооружении карьеров-ловушек для радиоактивных наносов приняли участие 300 астраханцев из Строительного управления подводно-технических работ №14.

Одним из руководителей отряда был Станислав Григорьевич Волченко:

- Из Астрахани перебросили мощный голландский землесос «Апшерон». Мы работали зимой, ледоколов не было. И вот весной пошел паводок, вода стала собираться в ловушки. Когда в них замерили уровень радиации, показатели были просто чудовищными.

Оборудование не выдерживало

Приходилось переоборудовать имеющиеся в распоряжении тракторы и танки, по сути, в роботов. Став радиоуправляемыми, машины очищали крышу. В сложной ситуации поддерживал юмор.

- Мы всех наших роботов называли Федями. Когда что-то ломалось, их спускали с крыши «Демагами» и варили нужную деталь. Они разваливались, а мы их опять поднимали наверх и приговаривали, как в известном фильме «Операция Ы»: «Надо, Федя, надо!» – делится Сергей Константинович.

Покрытие крыши должен был вскрывать своим крюком японский «луноход» – так ликвидаторы окрестили заморского робота. Бедолага проработал два часа и сломался. Немецким кранам фирмы «Демаг» повезло: они и служили дольше, и помогли больше.

Автомобили, новые автобусы, строительные машины и даже поезда – когда радиационный фон техники был превышен, её загоняли в могильники. Глубоко под землей похоронили и Рыжий лес - необычный окрас деревья приобрели из-за сильного облучения. Их не просто спиливали – выкорчёвывали вместе с корнями и грунтом.

Почём фунт лиха

Из строя выходили электронные часы, не записывали видеокамеры: чтобы снять хронику, использовали специальную пленку, но по изображению всё равно шли помехи.

Фотографии получались очень плохого качества, но всё же у Ильдара Рафикова осталось несколько кадров с места событий: на одном запечатлена его бригада перед выездом на смену из Чернобыля, на другом – сама аварийная станция. Перед радиацией не могла устоять даже техника. Что уж говорить о человеке...

Коллективу Волченко по завершению миссии пришла правительственная телеграмма с поздравлениями. Особо отличившиеся ликвидаторы – а таких по всему Союзу было немало – получили ордена и медали.